Шахматы не просто игра – это победа и поражение. Рассказ из далёких тридцатых годов прошлого века

К Международному дню шахмат 20 июля

Всем знакома настольная логическая игра в шахматы для двух человек, сочетающая в себе элементы искусства шахматной композиции, науки и спорта. Шахматы имеют иерархию званий, развитую систему регулярных турниров, национальные и международные лиги. И одновременно эта игра имеет много поклонников и любителей местных боев на 64 клетках шахматной доски.

В Центральном государственном архиве Московской области в фонде советского писателя, поэта и мемуариста А. В. Перегудова хранится рассказ «Шахматы» с пометками автора, опубликованный в журнале «Колхозник» в июле 1937 года и в газете «Moscow Daily News» 20 сентября 1937, неожиданно трогательно повествующий об интересной встрече двух соперников, где философия победы и поражения в шахматах переплетается с жизнью героев. Рассказ возвращает нас почти на сто лет назад, но оставляет неповторимый вкус неожиданности повествования и прекрасного литературного изложения.

ШАХМАТЫ

В купе сидели двое: военный с двумя ромбами, гладко выбритый, вежливый и подтянутый, и человек лет сорока пяти в сером костюме. За окном вагона в студеной ноябрьской ночи мелькали зеленые и красные огоньки стрелок, шумные станции, тихие полустанки, далекие заводы, осыпанные звездами электрических фонарей.

Нигде так быстро не сходятся люди, как в пути, - и эти два пассажира, заняв утром купе, через час знали, что военного зовут Георгий Александрович, а штатского Иван Степанович: под вечер им казалось, что они знакомы уже много лет.

Перед сном, доставая из чемодана полотенце, Иван Степанович вынул дорожную шахматную доску, очень маленькую, с отверстием в каждой клетке, куда вставляются фигурки. Георгий Александрович бросил взгляд на шахматы:

- Играете?

- Играю.

- Может быть, перед сном сгоняем партийку?

- Давайте.

Они освободили столик от газет и коробок с папиросами и сели играть. Военный быстро сдал партию.

- Однако! – вырвалось у него. – Я не плохо играю, а … Хотите вторую?

Вторую партию Георгий Александрович проиграл еще быстрее.

- Ну, это, знаете ли… Вы не мастер?

- Нет, не мастер, хотя первую категорию имею.

- В турнирах играете?

- Играл и в турнирах.

- Вам, должно быть, редко приходилось терпеть поражения? Вы – инженер?

- Нет, я партийный работник… А поражения… конечно, бывали и поражения. – Он улыбнулся, как будто что-то вспомнив. – Из всех моих поражений мне особенно запомнилось одно… Это было интересное поражение… Хотите я расскажу вам о нем?

- Пожалуйста, - наклонил голову военный.

Во время колчаковщины я был в одном партизанском отряде. Командовал этим отрядом Егор Налетай. Налетай – это прозвище нашего командира. Как сейчас помню его высокую фигуру, лицо, заросшее черной бородой, размашистые резкие движения, зычный, огрубевший голос… Наш отряд был не велик, но мы совершали такие дела, что о Егоре Налетае ходили чуть ли не легенды. Он всегда был впереди всех высокий, яростный, страшный – и всегда кричал: «Налетай!» Это слово стало его прозвищем. Говорили, что Егор был школьным учителем, но трудно было поверить этому: уж очень наружность его была, я бы сказал, дикая. Ходил он всегда в рваном полушубке и лохматой шапке, и храбростью отличался бесшабашной… И вот у этого человека была одна слабость: очень любил играть в шахматы и всегда возил с собою небольшую доску и поломанные фигуры. Помню, в этих фигурах недоставало слона, и мы заменяли ого патроном от винтовки. Играл Егор не плохо, но очень напористо и, может, быть, благодаря этому почти всегда проигрывал мне. Поражения очень огорчали его. Возможно, что шахматную доску он представлял полем битвы, а фигуры, которыми играл, - своим отрядом, и ему больно было переживать поражения этого отряда…

Однажды мы получили сведения, что белые заняли деревню в пятнадцати километрах от села, где мы расположились. Был вечер. Налетай собрал партизан, сказал им, чтобы они приготовились к бою, - под утро мы нападем на белых. Партизаны разошлись приготовиться и отдохнуть несколько часов перед боем. Я жил с Егором в одной избе. Я лег на полу на полушубке, а Егор сел у стола, подпер кулаками бороду и что-то обдумывал.

Слышно было, как по крыше стучал дождь, иногда шумел ветер, завывал в трубе. Маленький огонек коптилки колыхался из стороны в сторону и на стене, позади Налетая, шевелилась лохматая и огромная, как копна, тень его головы.

Неожиданно он сказал:

- Что-то не хочется спать, давай сыграем в шахматы.

И мы сели играть.

Я выиграл эту партию. Егор порывисто встал, задул коптилку и молча лег на лавке. Я слышал, как он ворочался, вздыхал, и я тоже не мог уснуть. Дождь перестал, но ветер сильнее бушевал за стенами и жалобнее плакал в трубе. Прошел час или полтора. Налетай негромко спросил:

- Спишь?

- Нет, не сплю.

- Может быть, сыграем еще партию?

И вдруг, мне сделалось мучительно стыдно… Завтра нам предстоит бой, исход которого во многом зависит от спокойствия и выдержки Егора. Какое право я имею побеждать этого человека, если поражение так волнует его? Какое право я имею отнимать у него немногие часы отдыха, если, проиграв партию, он не спит и думает о поражении… может быть, о поражении своего отряда? И я решил проиграть. Я ответил:

- Давай сыграем еще партию.

Мы зажгли коптилку и снова начали играть. Он подолгу задумывался над ходами. Один раз он поставил на старое место двинутую мной фигуру и сказал:

- Ты невнимательно играешь: сюда нельзя ходить, - я возьму коня через два хода.

Я взял ход обратно… И я думал над этой партией больше, чем над какой-либо другой. Я хотел проиграть, но проиграть так, чтобы он не заметил этого. И я проиграл. Егор встал из-за стола победителем. Он скоро уснул… А я был горд своим поражением…

Военный лукаво улыбнулся:

-Так вы тогда обманули его? Это великолепно, это действительно интересное поражение… Теперь разрешите мне продолжить ваш рассказ…

Иван Степанович, недоумевая, посмотрел на своего спутника.

-Под утро отряд Налетая обошел деревню, где засели белые. Помните, проходили Гнилой балкой и чуть не увязли в болоте… Подождите, - Георгий Александрович поднял руку, заметив, что Иван Степанович хотел что-то сказать. – Одну минуту – я сейчас закончу… Был густой туман. В тумане партизаны незамеченными подошли к деревне и напали на белых… Отряд Налетая наголову разбил противника, и в этом деле командир отряда был ранен в руку. Так кажется?...

-Откуда … откуда вы это знаете? – изумляясь, спросил Иван Степанович?

Георгий Александрович завернул рукав гимнастерки и показал рубец от раны. Потом, все также лукаво улыбаясь, проговорил:

- Не узнаешь?

Иван Степанович невольно воскликнул:

- Налетай!

Он смотрел на сидящего перед ним щегольски одетого человека и с трудом узнавал в нем бывшего командира партизанского отряда. Растерявшись от неожиданной встречи, от множества воспоминаний, внезапно нахлынувших, он сказал первое, что пришло ему в голову:

- А в шахматы ты так и не научился играть по-настоящему.

- Я научился другому, - засмеялся Георгий Александрович -= Я научился побеждать на более обширном поле, чем шахматная доска. И если когда–нибудь враг нападет на нас, - я сумею дать ему мат не хуже того, что ты мне дал сейчас…